Как унтер-офицерская вдова

О планируемом расширении сферы применения института присяжных заявили в аппарате уполномоченного по правам человека. Со следующего года в рамках пилотного проекта дела об УДО и замене наказания на более мягкий вид начнут рассматривать с участием одного профессионального судьи и 12 присяжных, двое из которых запасные.

О том, что институт условно-досрочного освобождения нуждается в кардинальном реформировании и даже в выводе из судебной системы, непосредственно занимающейся отправлением правосудия, говорят многие юридические эксперты, включая судей. Объясняют они это тем, что в отечественном законодательстве до сих пор не сформулированы чёткие критерии признания осуждённого не нуждающимся в полном отбытии наказания, поэтому в правоприменительной практике много неяснос­тей.

Судья Восточно-Казах­станского областного суда Александр ЛУКЬЯНОВ в своей статье на портале “Параграф” образно сравнил положение судебной системы в отношении института УДО с унтер-офицерской вдовой, высекшей саму себя, поскольку суд одной рукой назначает наказание, а другой — фактически его отменяет. В этой связи судья предлагает реорганизовать институт условно-досрочного освобождения, от которого нужно либо вообще отказаться, оставив только институт помилования, либо передать его в ведение специальных комиссий под эгидой Министерства юстиции, в которые бы входили представители прокуратуры, местных органов власти, общественности и уголовно-исполнительной системы.

“Тем самым мы дадим возможность судам заниматься исключительно отправлением правосудия и не брать на себя несвойственных функций. Само исполнение вынесенных судом приговоров и решений и все, что с ним связано, должно быть отделено от правосудия как такового, как это сделано в большинстве цивилизованных стран мира”, — уверен Лукьянов.

Никакой логики

Адвокат Аманжол МУ­ХАМЕДЬ­ЯРОВ поддерживает идею о специальных комиссиях при Минюсте. Участие присяжных в рассмотрении ходатайств осуждённых об УДО либо смягчении наказания не будет действенным механизмом, считает он.

- Пре­иму­щества комиссий в том, что не нужны бюджетные затраты на зарплату присяжным, отпадет необходимость в их отборе, а значит, не будет и затягивания судебного процесса. Психологи в составе комиссий с помощью тестов, собеседований смогут профессионально оценить, представляет осуждённый опасность или полностью исправился. А независимые представители общественности нивелируют коррупционные риски. Не хотелось бы быть голословным и обвинять представителей судебного корпуса в коррупции, но такие факты имеют место, — поделился мнением адвокат.

Вообще, заметил он, процедура рассмотрения материалов об УДО и смягчении наказания законодательно недостаточно регламентирована: за судьями оставляют право принимать субъективные решения, практика при этом не единообразная.

- Бывает так, что в разных регионах в одинаковых случаях принимают прямо противоположные решения. Мы, юристы, не можем найти этому логического объяснения. Конечно, каждый судья принимает решение исходя из обстоятельств дела в отношении конкретного человека. Но, думаю, в законе нужно конкретизировать и прописать более чёткие основания для отказа или удовлетворения ходатайств об УДО и смягчении наказания, — считает Мухамедьяров.

Эксперт подчеркнул, что категорически против участия профессионального судьи при рассмотрении дел с присяжными заседателями.

- В Казахстане необходимо вводить классическую модель суда присяжных, чтобы исключить влияние судьи на них. В практике встречаются дела, когда после оглашения приговора сами присяжные пишут жалобы на оказанное на них давление, заявляют, что судьи заставляют их заново голосовать, рвут бюллетени. В то же время есть риск того, что присяжные начнут жалеть осуждённых и в стране вырастет количество рецидивистов. Поэтому этим вопросом должны заниматься профессио­налы, но не судьи, а подготовленные специалисты в составе постоянно действующих комиссий, — подытоживает адвокат.

Робот лучше судьи?

По словам адвоката Асель ТОКАЕВОЙ, сегодня получить условно-досрочное освобождение либо замену наказания действительно непросто. Осуждённые каждые три месяца по­дают ходатайства, некоторые обращаются по 6-7 раз, но безуспешно.

Даже если само учреждение обращается с ходатайством, прокурор поддерживает, подтверждают, что осуждённый встал на путь исправления, имеет положительные характеристики и отсутствует гражданский иск, суд по собственному убеждению почему-то решает, что осуждённому надо отказать. При этом неизвестно, на чем основывается убеждение суда. Обжаловать решение в Верховном суде нельзя, и оно остается на уровне региона.

- Недавно я видела открытое письмо осуждённых Жамбылской области, где они жалуются на коррупционный подход судей и председателя коллегии по уголовным делам к рассмот­рению такой категории дел. Участие присяжных в судах позволит совместно принимать решения, подлежит ли сокращению наказание осуждённому, и снизит ответственность суда. Но пойдет ли государство на такие расходы (оплату труда присяжных. — Л. Т.) по делам исполнения наказания? — задалась вопросом адвокат.

Она вспомнила, как семь-восемь лет назад в Акмолинской области суд условно-досрочно освободил осуждённого за убийство. Через год он пришел к cудившей его судье домой под видом сантехника и убил её. После этого случая резко снизилось количество условно-досрочных освобождений. Вероятно, судьи боятся брать на себя такую ответственность, ведь человек может совершить преступление после освобож­дения.

- Тем не менее нужно индивидуально подходить к этим вопросам. Изучить личность осуж­денного и статью, по которой он был осужден, не забывать о его социально устойчивых связях, характеристиках. Не надо стричь всех под одну гребенку. У всех разные судьбы и обстоятельства. Бывают случаи, когда в отношении лиц с похожей статьей и характеристиками судьи используют общий подход и всем отказывают. Мне кажется, есть какое-то негласное правило суда, кому можно сокращать сроки наказания, а кому нет, и это также связано с регионами, — подчерк­нула Асель Токаева.

Ещё пять лет назад адвокат предлагала автоматизировать процесс рассмотрения ходатайств осуждённых, подключив искусственный интеллект, так как такие дела не являются сложной категорией. При наличии оснований, прописанных в Уголовно-процессуальном и Уголовно-исполнительном кодексах, программа позволит человеку выйти на свободу условно-досрочно или получить более мягкое наказание.

- В таком случае будет исключен человеческий фактор и, как следствие, коррупционная составляющая. Я считаю, по таким категориям дел не нужно внутреннее убеждение суда, — полагает Асель Токаева.

Половинчатая независимость

Правозащитник общественного фонда “Либерти” Галым АГЕЛЕУОВ тоже особого оптимизма в связи с планируемым участием присяжных в делах об исполнении наказания не испытывает, потому что многое будет зависеть от установки суда и роли судьи, корректирующего действия присяжных.

- Судьи по-прежнему зависят от команд своего начальства. Давление и манипулирование присяжными имеет место. Поэтому в Казахстане необходим классический институт присяжных без судьи, чтобы дать им возможность быть абсолютно независимыми в принятии решения. В таком случае вырастет количество оправдательных приговоров и появятся больше возможностей выхода по УДО. Сегодня сфера УИС стала очень коррумпированной, вот почему стоит отказаться от судьи — куратора присяжных, — уверен правозащитник.

В таком случае, продолжил он, произойдет небольшое очеловечивание судебной системы, основными её приоритетами станут гуманность и справедливость.

Но не приведет ли такой повальный гуманизм к освобождению реально опасных преступников, которые в принципе не могут исправиться?

- Если будет соблюдаться главное требование — справедливый, открытый судебный процесс, где у присяжных есть возможность рассмотрения всех важных деталей дела, и все судебные процедуры будут реализованы, то решение или приговор будет справедливым. Независимость судебной системы, включая суд присяжных, обеспечит состязательность сторон, — уверен Галым Агелеуов.

Лэйла ТАСТАНОВА, Астана